малый московский парадиз
Малый московский парадиз.
Ольга Муравина – художник нового для России типа. Она известна в Москве как дизайнер высокого класса. Дизайн – это нечто относительно новое для нашего региона планеты. Ольга с энтузиазмом освоила ремесло создания вещей для современного урбанистического окружения, в котором сочетаются хай-тек и экологическое сознание. Ее работы появляются на престижных выставках дизайнеров и находятся в публичных пространствах. Эти артефакты, как и положено современному дизайну, весьма технологичны, с одной стороны, а с другой стороны, проникнуты теплым родственным чувством по отношению к природе, ландшафту, флоре и фауне.
Как и многие другие дизайнеры сегодняшнего дня, Ольга Муравина нашла для себя приватное творческое измерение в излюбленном виде искусства. Она училась скульптурному делу в престижном институте имени Сурикова в Москве, а ее наставником в области пластики был Михаил Переяславец – мастер классического типа и знаток тонкостей бронзового литья. Основательная подготовка академического характера не помешала, а помогла Ольге выработать свой личный стиль лепки и отливки. Этот стиль можно было бы назвать простодушным или наивным, если бы он не был по-своему изощренным в трактовке материала и понимании элементарных пластических форм.
Ольга Муравина закрепляет в прочном и долговечном материале, чаще всего бронзе, частные моменты индивидуального приватного бытия. Можно без всякой натяжки назвать ее искусство женским и материнским. В центре внимания находится ребенок, малое дитя, разглядываемое внимательным и веселым взглядом любящего старшего существа. Он временами похож на забавного «путто» эпохи барокко, а иногда – почти зверек, милое домашнее животное, которое еще только обещает стать человеком. Хотя и без этого, сам по себе он достаточно хорош, поскольку здесь все живые существа симпатичные, дружелюбные и занятные. Все – братики и сестрички.
В приватном измерении Муравиной кишмя кишит всяческая живность. Прежде всего это домашние животные, которые уже настолько очеловечились, что приобрели на своих мордах, мордочках и мордашках чрезвычайно личностное выражение. Речь идет прежде всего о собаках, которых часто лепит и отливает художница. Они большие и малые, усталые, пожилые, по-щенячьи неуклюжие, улыбчивые, задумчивые, и всякие иные. Злобных собак в мире Муравиной не бывает. Вообще не бывает злых. Ее фауна неопасна, неагрессивна. Здесь человек – друг животных, а животные – друзья человека. Даже если изредка появится среди обитателей муравинской экосистемы какой-нибудь экзотический гость, как, например, бронированный носорог, он не столько опасен, сколько угрюм.
Ольга Муравина смотрит на живность не глазами профессионального биолога или этолога, а глазами обычного городского человека развитой цивилизации, в которой живая природа давно превратилась в компонент фольклора и мифологии особого типа. Эта новая мифология видит в зверушках забавных человекообразных винни-пухов и других мультяшных персонажей, а вовсе не загадочные и мистические существа древних сказаний. Парадокс в том, что кот и белка, собака и птица отливаются в бронзе, как памятники великим людям или идолы богов. Надо ли было увековечивать таким манером, например, упитанного кота, превратившегося в подобие увесистой колбасы на ножках, то есть того вожделенного объекта, который, возможно, витает в сознании пушистого любителя пожрать? Слава Богу, среди наших собратьев, запечатленных в бронзе, нет ни одного голодного, худого, унылого и обделенного. А если откормленная белка настолько уже раздулась от орехов, что не хочет и двигаться, то это скорее приятно для глаз, нежели оскорбительно для нравственного чувства.
Если неподатливая консистенция металла начнет утомлять зрителя, то надо переключиться на рисунки. Графические наброски Ольги Муравиной вполне практичны, ибо она выверяет в линейных абрисах и легких растушевках композиции и объемы будущих скульптур. И в то же время ее графика истинно графична, то есть служит облегчению бытия. Пространство царит в этих листах. Лапидарные линии и немногие цветовые пятна намекают на то, что в пульсирующей среде природы появляется медведь или кабан, собака или мальчик.
Коты и медведи, собаки и белки, и все прочие собраны в единое семейство под руководством московской художницы, и они похожи на обитателей первоначального Рая, в котором еще не было зла и смерти, и ягненок возлежал возле льва. А поскольку главным обитателем этого парадиза является человеческое дитя, упитанное и шустрое, любопытное и открытое для впечатлений, то мы готовы поверить в то, что именно таким был создан простодушный первоначальный Адам, друг собаки и собрат белки, и близкий родственник медведя.
Малый московский парадиз создан не мужской рукой, а материнскими, «матернальными» усилиями. Хочется хотя бы на минуту поверить в то, что темы, формы и смысл муравинской фауны предсказывают какое-то будущее время, когда на смену прежних демиургов придет Великая Богиня. Она сумеет (мечтается нам) не только нарожать кучу разнообразных отпрысков, не только напитать их, дать им покой и волю, но и сделать нечто большее: избежать искушений злого духа, обойтись без катастроф и трагедий, и оставить своим потомкам светлый и уютный дом для жизни на планете.
Александр Якимович, доктор искусствоведения, академик Российской Академии художеств, вице-президент Российской ассоциации искусствоведов, главный редактор журнала «Собрание»